«Фонд Помощи Донбассу»

В апреле 2025 года участники проекта «Герои живут среди нас», студенты группы ИВЧТ-11 Битюков Петр и ПИНЖ-11 Путятин Данила побывали в гостях в Общественной организации «Фонд помощи Донбассу» и взяли интервью у руководителя Фонда Молокановой Лолиты Юрьевны и сотрудников Фонда. «Фонд помощи Донбассу» был создан с начала Специальной военной операции и уже в октябре 2022 года члены Фонда отправили первый гуманитарный груз нашим бойцам и жителям Новых регионов.

С Руководителем ФПД Лолитой Юрьевной беседуют участники проекта Петр и Данила.

Начало и Мотивация

— Почему вы решили создать этот фонд?

— На самом деле, я не думала его создавать, он создался сам собой. Началось все с поездки в Донецк. И когда мы с мужем вернулись оттуда, то поняли, что там необходима наша помощь. В стороне как-то не смогли остаться.

Сначала это была маленькая группа людей, знакомые, родные, близкие. В рамках телефонной книги. А потом знакомые приводили знакомых. И возникла необходимость создания группы. Сначала мы создали группу в WhatsApp, потом перешли в Telegram. Ну и как-то само собой. Честно говоря, лично я никаких усилий для этого не прилагала. Оно просто само как-то случилось.

— Был ли конкретный момент или история, которая вдохновила вас на помощь военным?

— Я хотела, когда объявили начало СВО, идти, ну, если не медсестрой, то хотя бы санитаркой в госпиталь, потому что у меня есть диплом медицинской сестры. Но когда я туда пришла, уже по возрасту, сказали: «не стоит вам туда лезть». Я как бы успокоилась, но душа все время болела, хотелось чем-то помочь. Тут подвернулась поездка нечаянно, нужно было перегнать машину в Донецк военным. Муж согласился, а дальше уже все, как снежный ком, пошло само собой.

— Как изменилась ваша жизнь с февраля 22-го года? Что пришлось пересмотреть или бросить ради фонда?

— Жизнь изменилась кардинально, буквально во всем. Хотелось бы больше времени проводить дома, с детьми, с внуками. Жизнь вообще стала совершенно-совершенно другой. Пересмотреть многое пришлось: отношение к жизни, отношение к ценностям, отношение к людям. Если раньше я кого-то ставила в пример, даже своему сыну, «посмотри, какой воспитанный, умный, образованный парень», то потом пришло понимание, что вообще ценность людей совсем не в этом. Простые ребята, которые, может быть, не имеют образования, не имеют вообще каких-то навыков общения, много чего не имеют, они настоящие люди, настоящие герои. Те, кого надо ставить в пример, они совсем другие люди оказались.

Чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак. Моя жизнь — это собаки. Мы занимаемся ими уже 30 лет профессионально и у нас были всегда щенки. Я ужасно по ним скучаю. Собак пришлось забросить, они живут просто как дворняжки. Конечно, им хорошо, они на свободе живут и что хотят то и делают. Порода у них бультерьеры. Я мечтаю о щенках, когда будет победа, обязательно у меня будет 10 щенков.

— Когда вы были в зоне СВО, какой эпизод врезался в память навсегда?

— Навсегда врезалось очень много эпизодов. Выделить какой-то один, очень сложно. Много трагического. Не знаю. Тяжело было вести парня погибшего, родителям. Это, пожалуй, было самое трагическое, потому что встреча с родителями … я не знала, как пережить это.

Тяжело видеть ребят, которые уже стали родными. Мы ездим, в принципе, в одни и те же подразделения. И потом понимать, что кого-то из них уже нет. Кто-то в госпиталях. Это более щадящий вариант, конечно, несмотря на увечья. Не знаю, мы не унывающие люди, поэтому все трудности дороги, они как-то со смехом у нас проходят. Что бы там с нами ни случалось, про это нет смысла рассказывать.

Про организацию и трудности.

— Чем конкретно занимается фонд?

— Начинали мы с того, что собирали помощь мирным жителям и военнослужащим, которые находятся непосредственно на линии боевого соприкосновения. Тогда очень много мирных жителей попали прямо в самую мясорубку войны, в том числе и дети. Мы много помогали, собирали и для детей развозили в обстреливаемые районы, где люди выжили в нереальных условиях. У них три года уже нет отопления, они продолжают там жить. Зимы достаточно холодные. Помогали военнослужащим, собирали гуманитарную помощь, что-то изготавливали непосредственно, что бойцы просили. Потом наладили выпуск маскировочных сетей. Большое спасибо, конечно, спонсорам, которые нам дают на это средства.

Мы постоянно ведем сбор средств, сейчас потребности уже совсем другие. Если начинали: носки, трусы и вкусняшки, то сейчас больший упор делается на технические средства, которых, к сожалению, не хватает. Это расходные материалы, те же беспилотники, могут взлететь один раз, а их уже нет, и опять приходится собирать, опять везти, но сейчас мы работаем непосредственно по запросам. То есть собираем только то, что конкретно нас просят.

— Сейчас вы помогаете только военным, почему перестали помогать мирным жителям?

— Наших ресурсов не хватает. Не хватает ни сил, ни возможностей, ни денег.

— Какие первые шаги в создании фонда были самыми сложными?

— Каких-то особых проблем не было. Очень много отзывчивых людей, все сплотились в один кулак. Нам дали помещение наши спонсоры. Купили нам машину, на которой мы ездим и все прошло достаточно слажено, гладко. Не могу сказать, что были сложности с организационной работой.

Сложности, конечно, возникают, когда приходит по десятку обращений в день, и ты понимаешь, что ты не можешь всем им помочь. Писать извинения, что мы не можем вам помочь, ребят, простите нас, пожалуйста. Хотя ты понимаешь, что помощь им тоже жизненно необходима. Вот это сложно. Выбрать, кому ты поможешь, а кому нет. Это очень тяжело.

— Как вы находили единомышленников и людей, которым можно доверять? Вы сказали, что вначале это были люди из вашей записной книжки, как вы находите людей сейчас?

— Сейчас у нас достаточно многочисленная группа, почти полторы тысячи человек, кто-то приводит знакомых, кто-то просто в поисковике набирает: «Волонтёрские организации в Саратове СВО», находят нас первыми в списке и присоединяются в группу. Основной костяк, конечно, это те, кто пришли уже давно. Мы практически все тут люди были незнакомые и сейчас у нас одна семья большая. Мы здесь встречаем дни рождения, праздники, свадьба уже у нас тут, потому что тот прежний круг наших близких людей, к сожалению, он не просто порядился, а практически растворился, к сожалению. Отношение к СВО, ну даже не отрицательное, а скорее равнодушное, поставило крест в отношениях со многими людьми.

— Какие люди составляют вашу группу?

— У нас совершенно разновозрастная компания, от школьников и дошкольников, которые приходят с мамами и тоже помогают здесь, до бабушек и дедушек. Самому старшему члену нашей команды семьдесят восемь лет. Эти люди приходят каждый день, работают за бесплатно третий год. Никто не получает ни копейки, еще и вкладываем. Как только объявляется сбор, то самые активные сборщики это наши люди, которые работают здесь каждый день.

— Откуда фонд берет средства для существования?

— Мы живем исключительно на пожертвования граждан. Больше никак. Слава богу, граждане отзывчивые. Есть предприятия, которые нам помогают. Также и школы помогают, тоже собирают помощь. Хочется особенно отметить школу Усть-Курдюм и 84 школу в Саратове. Их активисты очень активно помогают фонду, что они только не делали и не делают, все время в первых рядах у нас.

— Как выстроена логистика? Как ресурсы попадают из фонда на фронт?

— Мы непосредственно отвозим сами. Конечно, если просят куда-то далеко, куда мы не ездим, мы ищем волонтеров, потому что всю линию фронта ее не объедешь, а там тоже просят помощь. За такое количество времени мы все на связи, где есть надёжные люди, которым мы доверяем, конечно, передаём с ними. Ну, также и к нам обращаются, если мы едем в какое-то направление, тоже довозим.

— Были ли моменты, когда хотелось все бросить?

— Первые 2 года таких моментов не было, все на энтузиазме. Потом, конечно, пришла усталость, и сейчас хочется всё бросить. Но когда вспоминаешь, что там конкретные ребята, которые ждут, то понимаешь, что ты не можешь это сделать. Бросить не можешь вообще никак.

Про помощь и истории.

— Какая помощь сейчас нужнее всего, что люди чаще всего недооценивают?

— Сейчас люди немножечко подуспокоились, надежды на скорый мир, переговоры и прочее, и немного охладели к нуждам фронта, потому что думают, что уже все, вот сейчас еще чуть-чуть и все закончится, и наша помощь уже не нужна. Там все решили, договорились. Но на самом деле это совсем не так. Идут кровопролитнейшие бои. На некоторых направлениях, например Покровское куда мы, в частности, ездим, бои только усилились. Детекторы дронов нужны как воздух. Они, по сути, нужны в руки каждому бойцу. Но вот, к сожалению, этого нет. И люди об этом не думают, что парни каждую секунду рискуют своей жизнью, стаи беспилотников летают над их головами, жужжат как мухи.

Ну, много технических средств, нужно. Конечно, трусы, носки они тоже нужны, но ребята уже приноровились и справляются с этим сами. А вот запчасти для автомобилей нужны постоянно. Колесо тоже, бывает, один день живёт. На осколок наехал, всё, техника встала. И технические средства, это то, что сейчас жизненно необходимо, и то, над чем мы все должны работать. Не надо ссылаться на государство, на Минобороны и прочее. Просто каждый должен думать о том, чем он может помочь, не ожидая кого-то другого.

— Существует мнение: «я плачу налоги, почему я должен помогать своими силами?»

— Конечно, должен. Такое время пришло. Я как человек верующий, точно уверена, что пришло время нам отдать долги за свою праздную жизнь. Потом страна сейчас в беде, просто каждый должен помогать. Не время сейчас праздной жизнью жить, мне кажется это стыдно и непростительно беспечно.

— У вас возникают трудности с ведением соц. сетей?

— Это самые большие трудности лично в моей жизни. Ну, во-первых, я не молодой человек, не из поколения тиктокеров. Пришлось осваивать это всё с самых азов, с самого нуля. Писать одно и то же, уже устала, не хватает словарного запаса, предложений и просто одно и то же ежедневно.

Каждый день, два с половиной года, нужно делать одно и то же, независимо от настроения, желания, свободного времени, ты должен это делать, и это очень утомляет, это совсем не то, что выставить фотографию своего обеда, когда тебе это в голову взбредет. Не особо простая работа.

Иногда, даже просто два предложения самых-самых простых, их не можешь написать, просто не можешь, и всё. А из-за того, что это нужно делать, то это начинает тянуть ещё больше за душу.

P.S: Фонд ищет волонтера для ведения соц. сетей, обращаться:

Желающие могут написать нам на сайт «Герои живут среди нас» и мы передадим информацию в ФПД.

— Как вы реагируете, когда понимаете, что не можете помочь всем, кто обращается?

— Ужасно переживаю, ужасно. И вот пишу эти слова, что нет, ребят, мы не можем, простите. Я всегда извиняюсь. Всегда прошу прощения, что мы не можем помочь. У нас не такая большая материальная составляющая. И просят все примерно один и тот же набор дорогостоящих вещей. Ну, вот делаем сети, стараемся помогать, насколько, хватает наших ресурсов.

Про эмоции и личное.

— Как ваша работа в фонде изменила вас и ваше отношение к жизни?

— Я стала очень радикальным человеком. Наверное, это плохо и с этим тяжело, но люди для меня разделились на своих и чужих. То есть на каждом просто галочку можно ставить свой/чужой. Ну и самые страшные люди, для меня, это равнодушные люди. Я просто, просто ушла от них, скажем так, не вычеркнула, из жизни, но телефонная книга поредела изрядно. В гости нас никто не зовет, и мы тоже не ходим, потому что все разговоры у нас только про фронт, про нужды, про бойцов. Люди просто не хотят этого слышать, они хотят наслаждаться жизнью. Говорят: «Не надо расстраивать нас. Зачем ты об этом говоришь? Мы не хотим расстраиваться. Сейчас будет сердечный приступ. Я это не могу слышать. И вообще ты хочешь меня довести до инфаркта?»

— Что самое тяжёлое в такой деятельности физически и морально?

— Ну, конечно, самое тяжёлое — это морально. Видеть ребят, которые там уже три года, они уставшие, измученные, хотят домой, к своим семьям, к близким. Здесь дети растут без отцов. И вот переживания за каждого из них, это очень тяжело, они уже стали родными и близкими. Когда кто-то долго не выходит на связь, у меня уже сердце в пятках. Я жду какое-то время, потом начинаю откуда-то издалека, боюсь у близких спрашивать, думаю, не дай Бог, там что-то случилось, сейчас их встревожу только лишний раз. Через каких-то бойцов начинаешь потихонечку узнавать, а как там, как дела? Потом в большинстве случаев оказывается, что люди просто на ЛБС (Линия боевого соприкосновения) без связи, но иногда случается, и трагедия.

— Какой вы видите идеальную систему помощи военным?

— Ну, это когда волонтерские, конечно, команды, а у нас их очень много, они работают все-таки непосредственно с каким-то подразделением, они оказывают помощь по сведениям из интернета, потому что вот по опыту работы у нас очень-очень большое количество производится и покупается того, что в принципе не пригождается. Но люди хотят помочь, не знают как, в интернете прочитали, что это нужно и пошли шить, кроить, вязать или еще что-то делать. А в результате, даже на нашем складе некоторые вещи хранятся уже третий год, потому что мы не везем их просто так. Но люди затратили силы и средства на то, чтобы это произвести. Вот этого, конечно, делать не стоит, все-таки нужно узнавать конкретные потребности конкретных частей, подразделений, госпиталей и потом оказывать точную помощь, чтобы просто не растрачивать, не распылять свои ресурсы.

— Что, на Ваш взгляд, должно измениться в обществе, чтобы помощь стала эффективнее?

— Мы должны осознать вообще опасность происходящего должны понимать, что война не где-то, она ведется против нашей страны целым сонмищем врагов и поэтому мы должны помочь, встать всем миром, объединится, как в годы Великой Отечественной войны, в единый кулак, приближать победу все вместе, в едином порыве.

— Если бы у вас были неограниченные ресурсы, что бы вы сделали в первую очередь?

— Купила всем беспилотники, детекторы, дроны , машины, то, что так необходимо.

— Как отличить настоящие фонды от мошеннических?

— Наверное, нужно смотреть истории, потому что, как правило, все равно, сейчас, средства массовой информации, социальные сети: там же вся история поездок, сборов, куда, что, как, отзывы бойцов, они все в доступе, в принципе. Зайдите, посмотрите, куда помощь идет. Ну и, конечно, вот я бы никому не советовала перечислять деньги просто так, куда-то, не знаем куда, не знаем кому.

— Есть ли какие-то проблемы именно в группах и так далее? Какие-то, может быть, атаки?

— Конечно. Это постоянно. Первая атака на нас была, когда мы только создали группу в Телеграмм. Ну, я не помню, сколько на тот момент было людей. Но мы ее не закрывали на ночь, потому что у меня такого опыта не было. Сейчас мы научились противостоять атакам, и наш сайт закрыт.

— Что может сделать прямо сейчас человек который хочет помочь, но не знает как?

— Позвонить спросить какие нужды у нас. Работа для каждого найдется для любых рук для любых умений начиная того что можно делать что-то руками можно написать доброе слово где-то это тоже важно, можно писать письмо бойцу, можно помочь деньгами если кто-то хочет помочь, он всегда найдет возможность как это сделать.

Спасибо вам большое, уважаемая Лолита Юрьевна за то, что согласились побеседовать с нами и за ваш труд и огромную помощь, которую вы оказываете нашим бойцам и мирному населению Новых территорий.

Дальнейший наш диалог продолжился с сотрудниками Фонда Сергеем и Владимиром, которые приехали в Россию из Германии, прожив там более 30 лет.